Я ведь знаю ее! Девица шальная,
У нее русые косы… Напоминает
Кого-то, и я при ней сразу же таю.
Ах да, у нее день рождения в мае.
Вот же черт, я наверняка ее знаю!
Она предлагала когда-то мне чаю
С тем сахаром!.. Ведь он при ней тает...

Она мне сулила без туч серых дали,
Старалась меня никогда не печалить,
За верность, любовь — соляные медали.
Твердила: «Я знаю, тебя предавали.
Молчи, не кричи, ведь тебя обижали!
Ты просто позволь нашей лодке отчалить».

Бумажный кораблик. Я в ванной.
Море, ты обещала нирвану.

Вдруг задумалась: ты меня бросил
Или бросила я, ведьма, тебя?
Вроде вышло же, что ты оставил
Меня одну за дверьми того дня.

Ведь все правильно, я ведь жертва,
Что обагрила кровью сады.
Почему же тогда за полметра
Ты обходишь меня? Расскажи.

Да, я знаю, уже слишком поздно,
Те ошибки никак не стереть.
Только знай, я весьма осторожна.
Не услышишь и шороха впредь.

Я больна, я маньяк, я безумна,
Эгоизм мой не знает границ!
И клянусь я, что в месте людном
Не ускользнешь от удара зениц.

Ничего у меня не получается!
Голова влево-вправо качается,
Да только никак не включается.
Остается мне лишь отчаяться.

Как забавно, я скоро допью
Все до мельчайших деталей.
Скажите, нормально ли, что из всех далей
Меня манит только к нему и к огню?
Нет, серьезно. Это не дело,
Что я расклеилась и поплыла.
Я в других тебя видеть хотела,
И вылетали наотмашь слова.
Я хотела забыть тебя напрочь.
Я смогу, я могу, я могла...
Скажите, нормально ли каждый раз на ночь
Забывать насовсем про себя
И насиловать память нещадно,
Не пряча сквозную рану хоть чуток поукромней?..
Ты случайно когда-нибудь про меня вспомни,
И мне не будет так ужасно досадно!

Тебя не вырвать мне ни огнем, ни железом.
Скажите, ведь правда, что никакого прогресса?

Я строила дом большое количество времени и очень трепетно относилась к этому занятию. Фундамент, стены — все при мне, благодать. А в полу появился пролом после одного глупого случая в июле, большая такая дырень, все портит вокруг, включая настроение. Осточертело проклятое здание. Нет мне покоя, все дни напролет думаю об этой чертовой дырке, а когда вижу ее, то вообще теряю рассудок. Съехать пробовала, да только куда мне идти из моего гнездышка? Чужих в свой дом не пустила чинить этот пробел, ничего хорошего не вышло бы. И такими досками пыталась заколотить, и другими, а не выходит ничего. Ну дырка, вот и обходи ее, как хочешь, не то провалишься. Сухая констатация факта. Я уже без проблем с этой дыркой жить не могла, синдром какой-нибудь психологический, сто пудов. Но мы же, я и мое тело, не лечить меня собирались?

Ну и решила я, что куплю стремяночку и буду чердак заброшенный обустраивать. Хоть что-то. На чердаке ведь тоже можно жить, этакая романтика, думалось мне. Раньше я на этом чердаке любила фильмы смотреть… Ну да ладно, если покороче, то суть в том, что чердак — место самое спокойное из всех существующих в моей жизни, обитель воспоминаний, и эта самая обитель могла бы дать мне долгожданный покой.

Разгребаю я, понимаете ли, хлам, сдуваю пыль, украшаю все. Видимость приличного жилища создана, уют присутствует. Устраиваюсь я поудобнее, начинаю вновь смотреть фильмецы, как прежде. И вынесла я на свою голову решение спуститься за шоколадкой, своим любимым лакомством, и провалилась в пол, ну или в потолок, как Вам будет удобнее. Нечаянно, буквально ни с того ни с сего, честное слово, ничего не предвещало беды. А через тысячную часть одной секунды — в еще один пол, в ту самую чертову дырищу. Повалились стены, начали падать мои вещи с полок: книги с любимыми сюжетами, старые кассеты, обожаемые игрушки, забытые ноты, подарки и фотографии — и прямо на меня, представьте!..

Грунт.

Ты знаешь, я всем сердцем тебя ненавижу
За этот холодный сентябрь.
Близорукая дура! Как прежде, я вижу
Тебя в прохожем случайном.
Так забавно. Я стала шпионкой. 
Зачем-то ищу в лицах те же черты.
Вижу подлинник и смеюсь, как девчонка,
Да себе я твержу: «Сожжены уж мосты.»
Хэй, мой ласковый волк, а ты просекаешь,
Что я с тобою сейчас потому,
Что ты так же, как он тогда, напеваешь
Любимую песню свою?
Ну а ты, мой чужой, чуть знакомый,
Ты пойми, что я не полюблю.
Просто ты, прям как он, отчужденный,
Насквозь читаешь натуру мою.
Когда Т. опять твердит мне какие-то фразы,
То лицо у нее точь-в-точь, как твое.
Кстати, слышишь, ты — вылитый Джеймс, зараза!
Везде, повсюду счастье и горе мое.
Знаешь, у мон шер в личной жизни поруха,
И я вела себя так, как она!
Просто жутко. Ах, Море, дорогая подруга,
Забери меня в царство сна...

Ну, давай! Прячь лицо! Напоказ всю циничность!
Вновь ногой колочу по закрытым холодным дверям
И, собрав все осколки, с мольбою бросаюсь я в океан.
Лишь хочу, чтоб ты знал, что ценим был, как личность.
Близорукая дура. Тебя. Сызнова… По частям.

Ты вернешься, когда я пойду делать кофе.
Это случится примерно в восемь вечера,
И мне захочется во все горло кричать от боли...
Почему так поздно ты и твои речи мне?..
Ты придешь ко мне, когда я уже охладею. 
Ты захочешь вернуть тот самый летний зной.
За окном будет март, я тебе навряд ли поверю,
И бестактно захлопну дверь пред тобой...

И захочется едкой горечи, и даже прыгнуть в реку времен,
Когда спустя месяца поймешь ты, что никем не обременен.

Почему же ты так задержался?! Тебе же ведь говорили,
Что к даме никак опоздать нельзя… К твоему сердцу мили 
Вели меня тернистой тропою.
Аккорд и темп морского прибоя
Лечили меня соленой водою. Так рады
Были успеху проделанной работы,
Да лишь не учли, что ты потревожишь рану 
Своей ледяною рукою… Дремота
Одолевает. Я сижу неподвижно, уставясь 
На какую-то цель. Я не чувствую сил.
До двенадцати осталась самая малость,
И тяжко, что ты не держал. И не отпустил.